Экономические особенности охраны водных объектов и сохранения здоровья потребителей воды

Станислав Лопатин, Вячеслав Терентьев

Поощрение природоохранной деятельности, включая охрану водных объектов, не является в полной мере приоритетной государственной задачей. Конфликт между экономическими и экологическими интересами приводит к ненадлежащему финансированию мер, направленных на защиту водных ресурсов. Ожидаемое придание воде статуса структурного фактора мировой экономики будет способствовать увеличению объема инвестирования в водный сектор.

Ключевые слова: вода, здоровье населения, финансы, экологический вред, загрязнение, ущерб, централизованное водоснабжение и водоотведение.

Ежегодный ущерб от потери здоровья населением страны в связи с потреблением некачественной питьевой воды оценивается в десятки миллиардов рублей. Значительная часть негативных экологических воздействий на природные воды остается экономически безнаказанной и чаще всего рынком не улавливается. Не может быть оправданием пример существенного негативного влияния на здоровье населения неудовлетворительных условий труда, вследствие чего экономика России ежегодно теряет около 1,6 трлн. руб., или 2,3% ВВП [1]. Имеет значение и реальная экологизация экономического развития страны, что позволит в перспективе сэкономить и высвободить из производственного процесса 20-30% природных ресурсов при одновременном увеличении конечных результатов [2].

Особенностью отечественной системы охраны водоисточников является недостаточное финансирование водохозяйственного комплекса в регионе и в РФ в целом, что существенно уступает зарубежному подходу. В 2007 году в мире в сектор водоснабжения и водоотведения было инвестировано более 131 млрд. долларов. При этом капитальные затраты составили 74% от операционных расходов организаций, обеспечивающих водоснабжение и водоотведение. Для сравнения: в России это соотношение составляет лишь 6%, т.е. расходы на капитальные вложения составляют очень малую часть. В результате инфраструктура в России стремительно изнашивается, что негативно влияет как на количественные и качественные стороны водоснабжения, так и на организацию водоохранных мероприятий.

Развивая систему научно-методического обеспечения методики оценки контрольно-надзорной деятельности в период 2013-2015 гг., руководитель Федеральной службы в сфере защиты прав потребителей и благополучия человека РФ на опыте экономических оценок показала эффективность (по конечному результату: снижение уровня загрязнения среды обитания; снижение заболеваемости и смертности населения) вложений федерального бюджета в контрольно-надзорную деятельность санитарной службы, равную 10-32 руб./руб. вложений. С помощью традиционных критериев оценки результатов работы Роспотребнадзора установлено, что в субъектах РФ загрязнение питьевой воды, атмосферного воздуха, почвы, пищевых продуктов формирует от 2 до 10% смертности населения и от 5 до 20% первичной заболеваемости [3].

При рассмотрении экономических особенностей охраны водных объектов необходимо учитывать, что соперничество экологии и экономики идет с переменным для участвующих сторон успехом и зависит во многом от исполнительной деятельности, политической воли законодателя, от общественного мнения, от доминирования друг над другом земельных, лесных, водных и иных экологических приоритетов. Это соперничество, проявляемое в единой экологической политике, в той или иной степени проецируется на правовые, управленческие и прочие решения [4].

Согласно позиции Конституционного Суда РФ, изложенной в постановлении от 2.06.2015 года № 12-П, ущерб, причиняемый экологическим правонарушением, отличает сложность его проявлений, которая включает: экологический вред окружающей среде, вред, причиненный здоровью человека (социальный вред), вред имуществу, находящемуся в частной или публичной собственности (экономический вред). Также целесообразно учитывать существование давнего конфликта между экономическими и экологическими интересами, хотя удовлетворение первых невозможно без соблюдения вторых, а недостаточная, ненадлежащая защита экологических интересов в угоду охране экономических, скорее всего приводит к их умалению [5]. Даже конституционная норма может не выполняться, теряет какой-либо смысл именно через недостаточную разработанность текущего правотворчества. Так, Конституция РФ закрепляет право каждого на возмещение ущерба, причиненного его здоровью или имуществу экологическим правонарушением. Однако действующее экологическое законодательство не устанавливает правовых механизмов возмещения такого вреда. Общие гражданско-правовые нормы, к которым отсылает федеральный закон «Об охране окружающей среды», почти не работают ввиду множественных особенностей экогенного вреда, его причинения и проявления [6].

Реализация эколого-правовых идей и норм всегда осложняется недостаточным финансовым обеспечением. Без обеспечения необходимыми финансовыми инструментами даже самые передовые правовые идеи и нормы в сфере охраны окружающей среды всегда будут оставаться благими пожеланиями, правовыми декларациями. Известно, что чем экономически слабее государство, тем менее оно ориентировано на расширение финансирования расходов, связанных с решением природоохранных задач. Даже если законодательно в таких государствах закрепляются высокие стандарты в области охраны окружающей среды, отсутствие необходимого финансирования делает невозможным их реальное соблюдение [7].
Факторами, сдерживающими эффективность всей природоохранной деятельности государства и существенно ограничивающими регулятивный потенциал правовых способов и средств в решении задач охраны окружающей среды, является высокая финансовая емкость природоохранных мероприятий и крайне низкая заинтересованность в их осуществлении со стороны природопользователей, деятельность которых оказывает прямое или косвенное негативное воздействие на окружающую среду.

В условиях отсутствия данных о реальном загрязнении водоисточников нарушения здоровья населения, ассоциированных с негативным воздействием водного фактора, оказываются вне официально существующей системы измерения и оценки, в т.ч. и расчётов экономических потерь. В соответствии с требованиями МР 5.1.0095-14 от 23.10.2014 г. [8] для моделирования причинно-следственной связи должны использоваться данные государственного статистического наблюдения, опубликованные в официальных изданиях, содержащих статистические материалы, собираемые в рамках ведомственного статистического наблюдения и социально-гигиенического мониторинга (форма № 18 «Сведения о санитарном состоянии субъекта Российской Федерации»). В качестве зависимых переменных рекомендуют показатели заболеваемости и смертности населения, в качестве независимых — доли проб объектов среды обитания, не соответствующих гигиеническим нормативам.

Гигиеническая оценка качества питьевой воды на основании сведений из статистической формы №18 Роспотребнадзора и Федерального информационного фонда социально-гигиенического мониторинга за 2012-2014 гг. позволила сделать вывод, что наиболее доброкачественная вода подавалась населению в городах Москва и Санкт-Петербург, что отличается от результатов ряда научных исследований [9]. Так, по данным ФГБУ «НИИ экологии человека и гигиены окружающей среды им. А.Н. Сысина», в водопроводной воде мегаполиса выявляются десятки химических соединений, для которых допустимые величины содержания не установлены [10].

В семи субъектах РФ, включая Архангельскую и Вологодскую область, оценка канцерогенного риска здоровью населения, связанного с пероральным поступлением химических веществ с питьевой водой, выявила превышение допустимых значений (1*10-4), обусловленных воздействием мышьяка Повышенное содержание в питьевой воде мышьяка, бора, марганца, меди, нитритов, нитратов, хлороформа, меди, кадмия, трихлорэтилена, хлора, фтора и пр. формирует риски развития неканцерогенных эффектов со стороны желудочно-кишечного тракта, почек, сердечно-сосудистой, эндокринной, кроветворной, иммунной и костной систем, центральной и периферической нервной системы, кожи и подкожной клетчатки. В СЗФО выше приемлемого отмечены риски развития этих эффектов в Вологодской области и Республике Карелия. В целом по Российской Федерации неудовлетворительное качество питьевой воды формирует ежегодно около 11,0 тыс. дополнительных случаев смертей и 2,9 млн. дополнительных случаев заболеваний всего населения (включая временную нетрудоспособность по уходу за больным). Упущенная выгода вследствие негативного влияния вредных факторов загрязнения питьевых вод на здоровье населения составила в 2014 году более 50 млрд. руб. (в ценах 2014 года).

Результаты, обусловливаемые затратами на охрану природной воды, в основном проявляются за пределами горизонта видения, доступного рыночным средствам оценивания [6]. Хотя опыт использования малых водоисточников со всей очевидностью доказывает, что более целесообразна не очистка воды, забираемой из уже загрязненного источника, а максимальное использование природных факторов сохранения и улучшения качества воды в водотоках и водоемах, начиная от их истоков, осуществление комплекса водоохранных мер, включая создание заповедных зон водопользования, т. к. сохранение природного качества воды более экономично, чем его восстановление [11].

Установлено, что привлечению инвестиций в водную отрасль препятствуют следующие обстоятельства [12]:
- низкое качество оценки текущего состояния систем водоснабжения и водоотведения, в том числе вследствие формально проведенных технических обследований;
- крайне оптимистичные варианты развития муниципального образования и систем централизованного водоснабжения и водоотведения (рост численности населения, активная застройка, рост полезного отпуска), не имеющие под собой никакого реального обоснования (по факту – падение полезного отпуска, высвобождение мощностей);
- хаотичный набор мероприятий по строительству, реконструкции, модернизации объектов водоснабжения и водоотведения, не имеющих какого-либо технико-экономического обоснования.

Для улучшения ситуации необходимо внедрение в практику водопользования экономических методов управления водными ресурсами, включая совершенствование нормативов платы за использование воды и платежей за её загрязнение. Также целесообразно осуществить увязку между взимаемыми платежами и расходованием получаемых средств с целью выполнения необходимых водоохранных мероприятий и внедрения экологически безопасных технологий.

В нашей стране дефицит средств на реализацию мер по охране природной среды носит хронический характер. Современная идеология управления водосборными территориями речных бассейнов базируется на реализации мер предупреждения и контроля первоначально в отношении индивидуальных точечных источников загрязнения, а затем – рассредоточенных источников загрязняющих веществ. Проблема использования средств, собираемых в качестве платежей за негативное воздействие на водные объекты, выходит за пределы водохозяйственной сферы. Поступления водного налога перечисляются в федеральный бюджет, где обезличиваются, как и большинство других налогов, и лишь косвенно влияют на финансирование водоохранных мероприятий. Поэтому проблема может быть решена путем восстановления двухуровневой системы водных фондов (федеральный уровень и уровень бассейнов), где будут полностью или частично аккумулироваться платежи за негативное воздействие на окружающую среду. Подобный подход будет стимулировать как сокращение загрязнения водных объектов, так и технологические инновации по предотвращению и сокращению загрязнения водных объектов [13].

В условиях общего неблагополучного экономического положения страны, когда на очистных сооружениях канализации осуществляется замена зарубежного оборудования отечественным, важно знать реальные возможности осуществления подобной процедуры. При разработке и производстве нового оборудования «работает» соотношение 1 : 10 : 100, которое показывает, что если на НИР затрачена сумма, принятая за 1, и результаты НИР обнадеживают, то на ОКР будет затрачена сумма в 10 раз больше, а на запуск в серийное производство потребуется сумма в 100 раз больше. Например, для запуска в производство нового погружного насоса мощностью 10 кВт и выше потребуется около 1200 млн. руб. и около 6 лет. При этом стоимость такого насоса окажется не ниже имеющихся на рынке (не менее 500 тыс. руб.). Для экономической оценки водоохранных мероприятий также важно знать производительность канализационных очистных сооружений (КОС). Удельная стоимость строительства КОС небольшой производительности (от единиц до 5 тыс. м3/сут.) оказывается в 1,5-2 раза выше, чем сооружений большой производительности (до 30 тыс. руб. за 1 м3/сут.). Кроме того, малые очистные сооружения не чистят воду до рыбохозяйственных нормативов по причине конструктивных особенностей блоков [14].

Негативный эффект для водных объектов от «плохой» канализации даже больше, чем от ее отсутствия, поскольку почвенная очистка ведет к гораздо меньшему загрязнению вод, чем прямой сброс неочищенных стоков. Имеет значение и характер источников загрязнения природных вод: точечные или диффузные источники. Главным источником загрязнения водных объектов остаются диффузные источники (рассредоточенные стоки с сельскохозяйственных полей и пастбищ, территорий городов и площадей, занятых хозяйственной инфраструктурой), которые чаще всего не обеспечиваются очистными сооружениями и неэффективно регулируются законодательством. Только в США диффузные источники обеспечивали поступление в водные объекты до 90% азота и 75 % фосфора, большей части пестицидов и значительное бактериальное загрязнение. Если на упорядочение сброса из точечных источников загрязнения природных вод США за четверть века потратили 0,5 трлн. долларов, то решение проблемы диффузного загрязнения потребует финансирования в гораздо большем объеме.
Некоторые страны, страдающие от дефицита воды, могут использовать и используют ее более выгодно, увеличив долю промышленного водопотребления за счет уменьшения расходов воды для сельскохозяйственного производства. Применение воды в промышленности оказывается более предпочтительным, чем в сельском хозяйстве. По состоянию на 1999 год, для производства 1 т пшеницы, цена которой на мировом рынке составляла 200 долларов, требовалось 1000 т воды. Использование такого же количества воды в промышленном секторе обеспечивало выпуск продукции на сумму в 70 раз большую – до 14 тыс. долларов [15].

В природоохранной деятельности используется система экологических инструментов, включая платежи за загрязнение окружающей среды. Однако эта система имеет ряд недостатков [16]:
- нормативы платы установлены не на все вещества, образующиеся на предприятиях, следовательно, их платежи не охватывают весь спектр загрязнений;
- многие предприятия (особенно небольшие) обладают слабой материальной базой для проведения эффективного контроля как за объемами выбросов, так и за их ингредиентным составом;
- размеры допустимых выбросов занижены, что приводит к уменьшению платежей;
- в системе платежей в недостаточной степени учитывается фактор инфляции.

Наконец, платежи за загрязнение приобрели форму экологического налога, что не соответствует принципам экономической теории, трактующей налоги как обязательные платежи с доходов. Загрязнения к таковым не относятся, а платежи за них должны носить скорее компенсационный, стимулирующий, а не фискальный характер.

Несмотря на разветвленную правовую основу и сформировавшуюся практику применения всех установленных природоохранных нормативов, российская система нормирования в области охраны окружающей среды не в полной мере эффективно выполняет свои функции — не создает условия для обеспечения устойчивого функционирования экологических систем, для безопасного природопользования в процессе социально-экономического развития страны.

Складывается парадоксальная ситуация, когда государству становится выгодным не снижение уровня негативного воздействия на окружающую среду при осуществлении хозяйственной или иной деятельности, а его рост. Пока поощрение природоохранной деятельности не является приоритетной государственной задачей и в законодательстве последовательно реализуется фискальный подход к экономическому регулированию в области охраны окружающей среды. Меры государственной поддержки, сформулированные в виде общих положений о налоговых и иных льготах при внедрении наилучших существующих технологий, практически не подтверждены действующим налоговым, бюджетным, таможенным и иным законодательством [7]. Нередко выданное разрешение на нормативный сброс превращается в чисто бюрократический этап со всем своим финансовым и техническим бременем для предприятия, не гарантирующим ему защиту от последствий в виде обязанности возместить причиненный экологический вред, обусловленный разрешенным действием.

Все это свидетельствует о том, что система платежей за загрязнение водных объектов, как и других элементов окружающей среды, нуждается в дальнейшем совершенствовании.
Следует отметить, что один из векторов совершенствования экономических аспектов охраны водных объектов находится в числе стратегических направлений государственной политики в области создания единой профилактической среды, предложенной в проекте межведомственной стратегии формирования здорового образа жизни населения, профилактики и контроля неинфекционных заболеваний на период до 2025 года: снижение популяционного риска неинфекционных заболеваний путем обеспечения условий для ведения здорового образа жизни (экологически безопасная среда обитания, чистая вода, чистый воздух и почва и т. д.) [17]. Данное направление обеспечивает наибольший эффект, в том числе экономический, но он проявляется не ранее 5-10 лет его активной реализации. Утверждается, что достаточно высокие первичные затраты со стороны федерального, регионального и муниципального бюджетов, а также структур бизнеса на обеспечение условий для ведения здорового образа жизни полностью окупятся и на каждый вложенный 1 руб. инвестор получит возврат до 6 руб.
Сегодня можно говорить о сформировавшемся понимании, что вода является структурным фактором не только национальной, но и мировой экономики [18].

Для подобного утверждения есть ряд предпосылок:
1. Существует объективный показатель, указывающий: сколько долларов ВВП приносит каждый использованный кубометр воды. Так, японская экономика использует воду наиболее продуктивно: каждый кубометр приносит 53,5 долларов. Второе место принадлежит США (23,5 долларов). Показатели остальных стран колеблются от 0,6 долларов (Пакистан) до 8,2 долларов (Мексика). В России каждый кубометр приносит 6 долларов. Такой значительный отрыв связан с высокой долей высокотехнологичного производства и развитой сферой услуг – отраслей несопоставимо менее водоемких, чем сельское хозяйство и даже обрабатывающая промышленность.
2. Развивается внутренняя конкуренция за водные ресурсы. В Китае и ряде других стран Азии подобная конкуренция за водные ресурсы имеет место между сельским хозяйством (12% ВВП) и промышленностью (46,5%). При этом сельхозпроизводители предпочитают не сокращать потребление воды, а повышать добавленную стоимость своей продукции. С этим связан резкий рост производства фруктов и овощей в Китае в последнее десятилетие. Данный конфликт между частными инициативами и приоритетами развития регионов регулируется государством, предоставляющим масштабные льготы фермерам сокращающим водозабор. Важнейшей характеристикой водного рынка становится то, что большей частью вода нужна не сама по себе, а как производственный ресурс. В результате ресурсная функция воды наделяется экономической ценностью.
3. Водный рынок имеет границы, которые формируют не только платежеспособный спрос и предложение (доступные водные ресурсы), но они определяют перспективы и возможности развития водного рынка и решение водных проблем в будущем, связанных с правом человека на воду; сохранением ее качества; особенностями инвестирования; трансграничным регулированием.
4. Существует парадокс низкой эластичности спроса на воду. Складывается уникальная ситуация: в странах, где необходимо сдерживать спрос на воду более высокими ценами, государство устанавливает максимально льготные тарифы, в то время как в развитых государствах с относительно влажным климатом и большими приморскими зонами потребители платят в 10–100 раз больше, чем в засушливых странах Персидского залива.
5. Имеют место высокие потери от неэффективного использования водных ресурсов. Камбоджа, Индонезия, Филиппины и Вьетнам теряют ежегодно порядка 9 млрд. долларов в год, что составляет 2% от их совокупного ВВП в связи с нехваткой воды. Большая часть потерь приходится на потери от болезней, вызванных антисанитарными условиями (4,8 млрд. долларов), что также приводит к загрязнению воды, делает дороже стоимость питьевой воды для домохозяйств, снижает эффективность рыболовецких хозяйств (2,3 млрд. долларов). Помимо этого, возникают потери от неиспользования плодородных земель (220 млн. долларов) и туризма (350 млн. долларов).
6. Признание факта, что вода, как ключевой элемент производства продовольствия, превратилось из обычного товара в новый экономический и политический ресурс
7. Отмечается недостаточный объем инвестирования в водный сектор. Проблема привлечения инвестиций состоит в том, что, несмотря на ожидаемую высокую рентабельность, инвестор и получатель выгод – как правило, не один и тот же субъект. Выгоды от «водных» инвестиций получают не только конкретные потребители воды, но и общество в целом. В результате государство экономит на расходах на чрезвычайные ситуации, развивается туризм, промышленность, повышается эффективность системы здравоохранения.
8. Сферой, наиболее привлекательной для инвестиций, становится торговля водными технологиями, прежде всего, технологиями масштабируемыми. Условно технологии предлагается разделить на три категории:
- технологии, позволяющие производить большее количество товара при неизменном водозабор - технологии по повышению водоэффективности, водосбережению, в том числе капельное орошение;
- технологии, позволяющие получать больший объем воды из нетрадиционных источников (опреснение воды, водоочистка, конденсат пара, освоение подземных водных горизонтов и т. д.);
- технологии инфраструктурного строительства, позволяющие «перекраивать» водную карту страны или региона за счет возведения дамб, плотин и гидроузлов.
9. Расширяется торговля виртуальной водой. Согласно концепции, предложенной Дж. А. Алланом, страны, ограниченные в водных ресурсах, могут и должны закупать водоемкую продукцию у стран, где ценность воды ниже. Таким образом достигается наибольшая эффективность в использовании водных ресурсов. Возможные выгоды от сознательной торговли виртуальной водой видны на примере производства говядины: на тонну говядины требуется 11681 м3 воды в Нидерландах, 21028 м3 – в России и 37762 м3 – в Мексике. Среднемировой уровень – 15497 м3. Водная компонента в тонне пшеницы варьируется от 619 м3 в Нидерландах до 2375 м3 воды в России.

Сегодня с высокой вероятностью можно утверждать о прогрессирующем влиянии водного дефицита на мировую экономику, а темпы ухудшения качества природной воды – о нарастающем негативном ее влиянии на популяционное здоровье (рис. 2). Причем качество подземной воды, в первую очередь незащищенных водоносных горизонтов, ухудшается и приближается по степени антропогенного загрязнения к поверхностным водным объектам. Поэтому возрастают финансовые затраты, связанные с водоподготовкой, направленной на получение из природной воды продукта безопасного в эпидемическом и радиационном отношении, безвредного по химическому составу и обладающего благоприятными органолептическими свойствами.

В этих условиях меры юридической ответственности за несоблюдение требований в области охраны окружающей среды, которые ввиду крайней незначительности в сравнении с экономической выгодой, получаемой от реализации деятельности, оказывающей негативное воздействие на окружающую среду, не стимулируют природопользователей к экологически ответственному поведению. Меры государственного принуждения применяются обычно уже после причинения вреда окружающей среде, что не позволяет предотвратить негативное воздействие на нее. Рыночные инструменты регулирования воздействия на окружающую среду до настоящего времени не получили широкого применения, и по этой причине правовое обеспечение экономического стимулирования в области охраны окружающей среды в России фрагментарно и малоэффективно [19]. Приходится констатировать об актуальности вывода, сделанного специалистами НИЦ экологической безопасности еще в 1990-е годы, о том, что потоки финансовых средств в значительной мере проходят мимо ученых-исследователей, работающих в области экологической безопасности, что экономическая поддержка научных исследований не соответствует уровню поставленных и решаемых задач [20]. Такой подход к финансированию в ХХI веке приводит работу в области рационального природопользования преимущественно к декларированию заботы о сохранении природной среды, включая водные объекты, и как следствие — к их постепенной деградации.

Литература:
1. Россия теряет триллионы из-за плохих условий труда. - Российская газета.- № 92 (6960) от 28 апреля 2016 г.
2. Бобылев С.Н. Экологизация экономического развития. - М., 1993. – 79 с.
3. Попова А.Ю. и др. О научно-методическом обеспечении оценки результативности и эффективности контрольно-надзорной деятельности федеральной службы в сфере защиты прав потребителей и благополучия человека // Гигиена и санитария. - № 1.- 2017.- С. 5-9.
4. Боголюбов С.А. Актуальные проблемы экологического права. - М., 2011.- 607 с.
5. Дубовик О.Л., Каленченко М.М., Рёрихт А.А. Рецензия на книгу «Собственность и охрана окружающей среды в Европе» // Экологическое право. - № 4.- 2016.- С.49-53.
6. Васильева М.И. Правовое обеспечение экологической политики. Приоритетные направления. - М., 2011. – 90 с.
7. Хлуденева Н.И. Дефекты правового регулирования окружающей среды. - М., 2014.- 172 с.
8. МР 5.1.0095-14 от 23.10.2014 г. «Расчёт фактических и предотвращённых в результате контрольно-надзорной деятельности экономических потерь от смертности, заболеваемости и инвалидизации населения, ассоциированных с негативным воздействием факторов среды обитания» [Электронный ресурс] – Доступ из справочно-правовой системы «Консультант Плюс».
9. Клейн С.В., Вековшинина С.А., Сбоев А.С. Приоритетные факторы риска питьевой воды и связанный с этим экономический ущерб // Гигиена и санитария. - № 1.- 2016.- С. 10-14.
10. Рахманин Ю.А. Актуализация методических проблем регламентирования химического загрязнения окружающей среды // Гигиена и санитария. - № 8.- 2016.- С. 701-707.
11. Порядин А.Ф. Водозаборы в системах централизованного водоснабжения.- М., 1999.- 338 с.
12. Терян Г. Качество схем водоснабжения и водоотведения как фактор, препятствующий привлечению инвестиций в отрасль // Материалы Всероссийского водного конгресса (27-30 июня 2017 г.). Москва, [Электронный ресурс —watercongress.ru].
13. ПряжинскаяВ.Г. Управление качеством вод с использованием экономических механизмов // Вода Magazinе. - № 2.- 2016.- С.50-52.
14. Пупырев Е. Между желаемым и действительным. Нужно ли импортозамещение в сооружениях очистки воды? // ВодаMagazin. - № 1.- 2016.- С. 8-12.
15. Данилов-Данильян В.И. Потребление воды: экологические, экономические и политические аспекты. - М., 2006. - 221 с.
16. Бобылев С.Н., Ходжаев А.Ш. Экономика природопользования. - М., 2004.- 501 с.
17. Межведомственная стратегия формирования здорового образа жизни населения, профилактики и контроля неинфекционных заболеваний на период до 2025 года (Проект).- М., 2016.- 39 с.
18. Лихачева А.Б. Проблема пресной воды как структурный фактор мировой экономики // Экономический журнал ВШЭ.- № 3.- 2013.- С.533-562.
19. Хлуденева Н.И. Правовое обеспечение экономического стимулирования в области охраны окружающей среды // Журнал российского права. - №2.- 2013.- С.5-13.
20. Кондратьев К.Я., Данилов-Данильян В.И., Донченко В.К., Лосев К.С. Экология и политика. – СПб., 1993.- 285 с.

Economic features of protection of water bodies and preservation of the health of water consumers

The promotion of environmental protection, including the protection of water bodies, is not fully a national priority. The conflict between economic and environmental interests leads to inadequate financing of measures aimed at protecting water resources. The expected imparting of water to the status of a structural factor of the world economy will help increase the volume of investment in the water sector.

Keywords: water, public health, finance, environmental damage, pollution, damage, centralized water supply and sanitation.

Lopatin Stanislav Arkad,evich, Doctor of Medicine, Professor, Chief Research Worker “Vodokanal-Engineering” JSC, Professor St. Petersburg state economic University.
Terent,ev Viacheslav Ivanovich, Doctor of Engineering, General Director «Vodokanal-engineering» JSC.